Воры в законе и их тени

Вор в законе и вор от закона — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. «Законников» от власти, набивающих собственный карман, отмывающих деньги в «оффшорах», коллекционирующих иномарки и виллы, — сегодня развелось много. Слишком много. И конкуренции с ними воры в законе не выдерживают. Ряды коронованных авторитетов преступного мира редеют. Их на просторах бывшего «совка» осталось несколько сотен человек. После бесшабашных лет перестройки воры в законе ушли в тень и фактически утратили свое господство над криминальным миром. Но в зонах они — по-прежнему идолы, авторитеты, олицетворяющие собой «благородство воровской идеи», от которой теперь остались одни воспоминания…

Вор в законе — авторитет из уголовной среды, коллегиально признанный другими лидерами преступного мира и прошедший процедуру «коронования». Коронование (церемония принятия уголовника в сообщество воров в законе) осуществляют как минимум два вора в законе, которые обсуждают преступный путь кандидата и все его достоинства. Затем соединяются кисти рук и произносится клятва верности преступному миру. Принятый в сообщество получает кличку (если таковой не имел) и право на определенную татуировку. Теперь он имеет и свой голос на сходках воров в законе, где обсуждаются извечные вопросы: уголовный промысел, контроль за лагерями, пополнение общих воровских касс (общаков). Сообщение о коронации рассылается воровской почтой по всем зонам.

Получить «корону» трудно, а расстаться с ней — еще труднее. Добровольный выход из братства приравнивался к измене и зачастую заканчивался смертным приговором. На очередной сходке братва решала судьбу предателя, избирала вид и орудие казни, назначала палача — тоже вора в законе.

Традиционно они жили вне общества и все делали чужими руками, не принимая непосредственного участия в преступных акциях, не владея никакой собственностью и не имея права иметь семью. Но со временем традиции были нарушены: новая генерация преступных лидеров (преимущественно кавказского происхождения), не отсидев в лагерях, начала попросту покупать себе воровские короны.

Это было начало конца. В 1993—1994-м происходит передел сфер влияния. По всей стране массово отстреливают некоронованных, но влиятельных авторитетов. На этой волне в Черкассах был убит «Норик». Во Львове — тогдашней обители уголовного мира — у дверей собственного подъезда был расстрелян «Завиня», а на входе в валютную гостиницу «Днестр» — «Штиблет». В это же время умирает «Помидор». Вор в законе Сухумский, проживающий на тот момент в западной столице Украины, фактически отходит от дел и садится на иглу.

На Черкасщине своего вора в законе никогда не было. (Лишь на день рождения «Норика», который отмечался в ресторане «Чайка», в Черкассы нанес визит вор в законе «Чкелава»). Были общепризнанные авторитеты — «Царь» и «Седой», жившие в районе Казбета. В Золотоноше прославился «Петруха» — он отсидел уже почти 34 года и еще 6 лет ему осталось «оттрубить». Сейчас «Петруха» находится в зоне особого режима поселка Губники.

За неимением вора в законе его функции в лагерях усиленного режима в с. Хуторы и строгого режима в с. Старые Бабаны выполнял «смотрящий». Назначались и смотрящие за бараками. Они следили за общим порядком в зоне, пресекали беспредел уголовников-душегубов, «строили» рэкетиров, сбившихся в отдельные шайки. Благодаря «смотрящим» был запрещен бессистемный отъем личных денег и вещей у зэков. Вместо этого вводился жесткий налог с денежных переводов, заработной платы, карточных игр.

Судьба «смотрящих» в черкасских лагерях складывалась по-разному. «Бабания» (так зэки окрестили ИТК-92) всегда считалась «красной зоной», где хозяйничали опера. Через своих — ссучившихся зэков оперчасть продолжала влиять на общую ситуацию в лагере, и «смотрящим» здесь негде было особо разгуляться.

Несколько лет назад в ИТК-92 были убиты двое «смотрящих» — «Карпо» и «Полицай». Все это было представлено как потасовка между осужденными, в ходе которой двое были смертельно травмированы. Участников же этих беспорядков (например, «Зылыка») затем долгое время прятали в разных камерах Черкасского СИЗО.

Сегодня по двум лагерям и СИЗО области прошли письменные сообщения (на воровском жаргоне — «прогоны»), что новым «смотрящим» по ИТК-92 поставлен «Зураб». Он отсидел уже около 15 лет и вновь осужден на срок, немногим меньший им отсиженного.

Периодические попытки наладить на воле общаковское воровское движение в последнее время не имели успеха. Во-первых, все уже давно контролируется «законниками», поэтому любая самодеятельность братвы вступает в противоречие со службой, которая «и опасна, и трудна». Преступные группировки (а их, по словам начальника УМВД области, действует на Черкасщине две) держат на «коротком поводке», и любые их хаотические, несанкционированные движения не поощряются.

Случаются в уголовной среде и курьезы. Например, в середине девяностых некий «Аляма» объявил себя «смотрящим» на СИЗО. Он собрал вокруг себя близких по духу людей и вскоре занялся обыкновенным беспределом. А курьез в том, что после суда и отбытия в зону «Аляма» устроился в лагере «шнырем» — уборщиком в комнате свиданий.

В 1995 году в Черкасский СИЗО попал заключенный, который отрекомендовался своим сокамерникам как вор в законе по кличке «Богомаз». Почти два месяца зэка почитали как коронованного авторитета, однако обман раскрылся: «Богомаз» оказался самозванцем. Там же, в камере, братва жестоко покарала лжевора, оставив его калекой на всю жизнь.

В 2000—2001-м двое претендентов на пост «смотрящего» в СИЗО — «Судак» и «Пылып» устроили прямо-таки предвыборную гонку. Они распространяли по камерам свои письма («прогоны»), предлагая каждому из арестантов поставить под этими письмами свою подпись. Таким образом конкуренты пытались привлечь на свою сторону как можно большее число сторонников. По воровским понятиям такие «прогоны» являются неприемлемыми.

За последние годы блатной мир сильно изменился. Авторитеты, дожившие до сегодняшних дней — «ветераны» преступного мира — по-прежнему с ностальгией вспоминают о старом добром «совке» и воровском единстве всех братских народов. Это было фактически единое воровское «сообщество», анклав, где был единый язык — «феня», по которой «ботают» и сегодня исключительно на русском, а не на украинском или киргизском языках. Связующие нити между коронованными и некоронованными авторитетами бывшего Союза, конечно же, остались. Но сегодня в каком-нибудь из украинских лагерей послание воров, скажем, Владимирского централа, уже не будет прочитываться с таким трепетом и волнением и уж тем более не станет руководством к действию, как это было вчера. Времена меняются. У каждой эпохи — свои традиции и свои «паханы». Влад Дробнов

Помогла статья? Поддержите наш сайт!

Один комментарий

  1. Да да разгавора нет! Все правильно! Но в некоторых тюрмах или зонах понятия (Прогон) Доходит совсем по другом! Щас в данный момент пишу тебе с приступного мира с Алматы зона строгого режима! Где Капчигай!

Добавить комментарий для Порядочный АрестантОтменить ответ